Есть дни, о которых можно рассказать только спустя годы. Чтобы не вернуться.
Мне всегда было интересно почему я влюбляюсь в сумасшедших. Никаких тебе лапочек, зайчиков и медвежат. Исключительно больные на голову мужчины. До мудаков далеко, но душевнобольные палаты таких Наполеонов давно ждут с распростертыми объятьями.
Почему мне именно с такими мужчинами чрезвычайно интересно и весело. Почему когда я их люблю мне кажется смысл жизни обретен, что он находится в любовной борьбе с этим человеком. Только с такими людьми я та самая, настоящая, естественная и счастливая. Самый смак в таких отношениях, что они основаны на подколах друг друга, страсти пожирающей плоть, всепрощающей любви и нереально злой ненависти.
Вспоминается выражение - как мотылек на огонь. Не понятно только кто огонь,а кто мотылек, ибо летим и сгораем оба.
Порой появляется свет солнца, а не лампочки.... просто греющий, но от этого тепла почему то бросает в озноб, в холод. И понимаешь , что лучше сгореть вот так за секунду, чем мерзнуть полжизни.
Я любила его, сумасшедшего.
Чуть остывшего. Чуть сгоревшего.
Чуть побитого жизнью. Уставшего.
Без крыла, но в небе летавшего.
Я любила его, упавшего.
Мою душу в прах растоптавшего.
До небес одним пальцем доставшего.
Так наивно во что-то мечтавшего.
Я любила его, нежнейшего.
Для меня, словно парус, белевшего.
От всех болей ребенка рыдавшего.
Я любила его! Предавшего…
Почему мне именно с такими мужчинами чрезвычайно интересно и весело. Почему когда я их люблю мне кажется смысл жизни обретен, что он находится в любовной борьбе с этим человеком. Только с такими людьми я та самая, настоящая, естественная и счастливая. Самый смак в таких отношениях, что они основаны на подколах друг друга, страсти пожирающей плоть, всепрощающей любви и нереально злой ненависти.
Вспоминается выражение - как мотылек на огонь. Не понятно только кто огонь,а кто мотылек, ибо летим и сгораем оба.
Порой появляется свет солнца, а не лампочки.... просто греющий, но от этого тепла почему то бросает в озноб, в холод. И понимаешь , что лучше сгореть вот так за секунду, чем мерзнуть полжизни.
Я любила его, сумасшедшего.
Чуть остывшего. Чуть сгоревшего.
Чуть побитого жизнью. Уставшего.
Без крыла, но в небе летавшего.
Я любила его, упавшего.
Мою душу в прах растоптавшего.
До небес одним пальцем доставшего.
Так наивно во что-то мечтавшего.
Я любила его, нежнейшего.
Для меня, словно парус, белевшего.
От всех болей ребенка рыдавшего.
Я любила его! Предавшего…